Мария Ведунова: «Когда я защищала докторскую, многие в личных беседах мне говорили: “Ну куда ты лезешь – мало того что женщина, так еще и молодая!”»

«На биофаке университета я была абсолютно счастлива»

Вы стали доктором наук и директором института в 31 год – большинство ученых десятилетиями идут к таким результатам. Не пытались анализировать, почему ваша карьера сложилась так рано?

Мой отец погиб, когда ему было 39 лет, и я всегда считала, что все в жизни надо успеть до сорока. Мне постоянно говорили, что я похожа на папу – и внешне, и по характеру. Он был достаточно незаурядной личностью – инженер-радиоэлектронщик, после него осталось множество патентов. Правда, в 90-е они никому не были нужны, поэтому все его изобретения канули в Лету. Сейчас я понимаю, что у него был серьезный интеллектуальный потенциал и он очень быстро развивался. Видимо, я пошла в него.

Вы всегда хотели быть ученым?

В детстве я мечтала стать врачом. Но не тем, который в поликлинике выписывает рецепты, а который проводит сложные исследования, диагностику. Я тогда не знала, что есть такое слово «наука», не слышала про фундаментальную медицину. Мне всего этого хотелось, просто не могла назвать, чего именно.

Помните, когда вы вдруг осознали: так вот оно – то, чем я хочу заниматься всю жизнь!

Очень хорошо помню. Я училась в гуманитарной гимназии имени Пушкина, у нас было три иностранных языка, наверное, уроков восемь, и всего один урок биологии в неделю. Сложно сказать почему, но я понимала, что филология – это не мое, а вот биология меня привлекала своей простотой – так мне тогда казалось. Мне было интересно все – ботаника, зоология, анатомия. Я поступила на биофак, хотя с моим гуманитарным образованием это было непросто. И вот здесь, в университете, я была абсолютно счастлива, для меня неожиданно раскрылся мир: как будто на каждой новой странице учебника открываются самые сложные тайны вселенной! На третьем курсе вышла замуж, и уже на пятом у меня родилась дочь. Тогда я понимала, что если уйду в декретный отпуск, то выпаду из профессии на несколько лет и в итоге потеряю квалификацию. Поэтому поступила в аспирантуру.
Мне повезло жить в то время, когда в нашей стране стала возрождаться наука. На моих глазах вся эта огромная махина восстанавливалась, модифицировалась, возрождалась из пепла. Еще в начале двухтысячных было очень сложно вести фундаментальные исследования. Когда я работала над кандидатской, мне пришлось на свои деньги покупать центрифугу, потому что лабораторная была сломана. Наш единственный спектрофотометр был по возрасту старше меня. Для исследований я по знакомству доставала на химфаке давно списанные реактивы. А сейчас Институт биологии и биомедицины – одно из мощнейших научных подразделений страны, в наших лабораториях студенты делают сложнейшие анализы на самом современном оборудовании.

Как изменился институт за те 10 лет, которые вы им руководите?

Когда я еще училась в гимназии, к нам приходил профессор биофака ННГУ Юлий Львович Вавилов, рассказывал о своем факультете. От него я узнала, что самая главная наука в биологии – это генетика. Юлий Львович так увлеченно о ней говорил, что я решила: буду заниматься именно ею! А когда поступила в университет, выяснилось, что кафедры генетики в нем не существует. Как, впрочем, и фундаментальной медицины. И я горжусь тем, что нам удалось их открыть – буквально на пустом месте. Наверное, надо было быть немного сумасшедшими, чтобы развивать направления, по которым даже не было профильных специалистов, лекторов. Нам удалось перевернуть нижегородскую науку! И теперь мы подготовили уже третий выпуск специалистов по фундаментальной медицине, а каждый выпускник института разбирается в генетических методиках. Потом в университете мы открыли клиническую медицину и сейчас активно меняем медицинское сообщество и надеемся, что наши выпускники изменят и многие подходы к лечению людей в нашем регионе. Не просто так говорю «мы»: я ничего бы не смогла без моих друзей и коллег, без людей, которые меня всегда поддерживали – даже в самых сложнейших проектах, когда все разваливалось на глазах, а земля уходила из-под ног. 80 процентов моего успеха, не меньше, – их заслуга.

Кем мечтают стать ваши дети?

Дочь учится на третьем курсе нашего института. Когда она была маленькой, мне не с кем было ее оставлять, поэтому все детство она провела в научных лабораториях. Но я никогда не настраивала ее идти именно в биологию, наверное, ей просто кажется, что в мире не существует ничего другого. А сыну сейчас 11, и он хочет быть врачом.

«Мне говорили: “Ты ведь женщина, куда ты лезешь!”»

По статистике среди ученых мира женщины составляют всего 33 процента, в нашей стране эта цифра чуть выше – 38, но на протяжении современной истории России она постоянно сокращается. Как биолог и как человек, который знает ситуацию изнутри, чем вы это объясните? Женщины по своей природе не склонны к научным занятиям или сказывается социальное давление?

На мой взгляд, существует комплекс причин. Мужчины так устроены, что могут легко погрузиться в одну проблему, не отвлекаясь на посторонние предметы. А жизнь женщины как раз и состоит из таких «отвлечений» – рождение детей, забота о семье. К счастью, мне удалось совмещать личную жизнь и науку, но это было безумно сложно. Как правило, девушки выбирают что-то одно – семью или карьеру. Но для женщины отказаться от семьи – значит отказаться от себя, от своей полной реализации. По крайней мере, так нам говорит биология. Время беспощадно, люди забывают даже самых гениальных ученых, единственная доступная нам форма бессмертия – генетическая.

Получается, что женщина, которая хочет реализовать себя в науке, проходит более жесткую школу жизни, чем мужчина?

Безусловно. И не забывайте, что в нашей сфере существует крепкий мужской шовинизм. Когда я защищала докторскую, многие в личных беседах мне говорили: «Ну куда ты лезешь – мало того что женщина, так еще и молодая!» В нашем институте на первом курсе 90 процентов девочек и 10 – мальчиков. В аспирантуре – примерно такое же соотношение. Но уже на защите диссертаций женщины составляют 70 процентов соискателей, мужчины – 30. А когда я впервые, уже в качестве директора, пришла на заседание заведующих кафедрами, то не увидела среди них ни одной женщины.

Сейчас, когда вы прошли весь этот путь, нет желания делать поблажки девочкам?

Нет, для меня все студенты равны!

«Мозг тоже можно тренировать, главное – заняться этим как можно раньше»

Вы стали одним из разработчиков проекта «Ментально готов к труду и обороне», который занимается проблемой когнитивного долголетия. Почему вас заинтересовала эта тема?

Сейчас мы наблюдаем в России увеличение числа пенсионеров, а учитывая демографическую пирамиду нашего общества, с каждым годом их будет все больше. Старшее поколение – носитель бесценного опыта и технологических знаний, которые постепенно утрачиваются. Пройдет немного времени – и может случиться так, что мы не сумеем, например, построить подводную лодку. С возрастом у людей появляются когнитивные проблемы – теряется критическое мышление, снижается скорость реакции и способность к многозадачности. Когнитивной старости все достигают в разное время, но у женщин из-за эстрогенного кризиса она может наступить достаточно рано, лет в 50–60. Первые незаметные изменения начинаются уже в 35: мы становимся забывчивыми, раздражительными, быстро устаем от обилия информации. Но ведь есть те, которые и в 80 остаются когнитивно сохранными, ведут полноценную интеллектуальную жизнь. Сейчас многие стараются следить за питанием, занимаются спортом, поэтому физически мы в целом становимся здоровее, но у большинства нет понимания того, что с головным мозгом тоже можно работать. Существуют специальные упражнения, которые помогают продлить ментальное долголетие точно так же, как, например, сердечно-сосудистой системы, главное, заняться ими как можно раньше. Ментальное ГТО как раз и поможет оценить свой уровень относительно средних показаний. Этот проект родился в рамках Десятилетия науки и технологии в РФ и сейчас только набирает обороты.

Можно сказать, что вы разрабатываете что-то вроде теста на интеллект?

Нет, это никак не связано с интеллектом. Объем оперативной памяти, скорость реакции, пространственное восприятие, различение формы и цвета не зависят ни от наших интеллектуальных способностей, ни от образования. Поэтому мы много работали над тем, чтобы оставить «за скобками» все, что с ними связано. Сейчас в RuStore можно скачать разработанное нами приложение «Когнитив РФ», которое собирает данные для оценки ментальных особенностей нашей популяции. На их основе мы сделаем математическую модель для разработки персонального ментального тренажера. Он будет работать примерно так: вы проходите тест, по результатам которого вам предложат задания для тренировки именно тех когнитивных функций, которые в ней нуждаются. Скажем, если у вас начинает ухудшаться вербальная память, вам дадут упражнения именно для нее.

То есть практически любой из нас сейчас может поучаствовать в научном эксперименте и помочь в разработке когнитивного тренажера?

Любой, кто говорит по-русски. Многие задания построены на вербальных конструкциях, которые подойдут только для носителя языка. Например, прочитав надпись «желтый», нужно нажать на желтый значок – и скорость реакции зависит от того, родной для вас этот язык или нет. А что делать, если личный когнитивный трек окажется недостаточно позитивным? Кому-то понадобится комплекс упражнений, а кому-то – уже помощь врачей. Поэтому сейчас мы разрабатываем комплекс приборов и набираем добровольцев старше 60 для проведения исследований.

В открытом доступе уже существуют приложения для развития ментальных способностей. Чем ваше от них отличается?

Человек устроен так, что подсознательно выбирает задачи, которые ему легче даются – все мы нуждаемся в позитивных поощрениях. А значит, есть риск, что вы будете постоянно проходить легкие тесты. Поэтому все наши задания предлагаются персонализированно, специально для вас. На первый взгляд выглядят очень просто, но за каждым из них – сложные научные исследования. «Когнитив РФ» – наш самый первый шаг, сейчас это пока просто тесты, чтобы мы могли построить модель.

Пока ваш тренажер не запустили в работу, как в домашних условиях можно себя проверить?

Обращайте внимание на тревожные сигналы – забывчивость, нарушение сна. Ну а кроме этого, существуют несложные тесты. Например, попросите кого-то произнести пять рандомных слов, никак не связанных по смыслу друг с другом. Если вы сможете точно повторить их вечером – это хорошо, а если наутро – еще лучше. Тогда усложняйте задачу: на следующий день выслушайте очередную пятерку случайных слов, и если наутро вы сможете ее воспроизвести и к ней не подмешаются слова из первой пятерки, у вас прекрасный результат!

Мнение биолога: что вредит работе нашего мозга?

Во-первых, недостаток сна – это главная проблема современности. И вторая по значимости – цифровая токсичность. Мы провели эксперимент: условились с группой женщин, чтобы час до сна и час после они не брали в руки телефон, а если срочно нужно с кем-то связаться – звонили, а не отправляли сообщение, то есть говорили, а не писали. В результате через три месяца у них нормализовались многие биологические функции, выровнялся гормональный фон.

Но ведь когда мы пишем, то развиваем свои когнитивные способности – формулируем мысли, понятно и красиво их излагаем.

Хотите развивать когнитивные способности – возьмите листок бумаги и ручку. Так вы не сможете удалить или скопировать уже написанное, как на компьютере, поэтому будете вынуждены продумывать каждую фразу, заранее выстраивать конструкцию всего текста. Письмо тренирует мелкую моторику, память, логику, подключает правое полушарие, которое отвечает за творческие способности. Мы этого не осознаем, но на самом деле мозг заново творит каждую букву – выводит ее по-разному, именно вашим особенным образом. Так что мой совет как биолога – пишите письма любимым!

Текст: Сергей Костенко
Фото: Дмитрий Гуричев
Стиль: Анастасия Копейкина
Макияж и волосы: Юлия Анисимова
Нейл-арт: Яся Кузнецова
Ретушь: Юлия Волынова
Одежда: GLVR, серебряный пояс сделан специально для съемки