В начале августа в Петербурге произошло обрушение дома 1902 года постройки на Большой Зелениной улице, спустя несколько дней, в ночь на 12 августа не выдержали перекрытия в доме № 46 по Гороховой улице. Не так давно, ночью на 20 декабря, город потерял жилой флигель дома №73 по Гороховой улице, датированный 1885 годом. Почему дореволюционные дома в центре начали разрушаться буквально на глазах? Происходит ли это в других городах с большим историческим центром? Как разные мегаполисы мира справляются с этой проблемой? И чему Петербург в этом смысле может поучиться у Парижа, Стамбула и Тбилиси? Разбираемся вместе с архитекторами и специалистами по сохранению культурного наследия.
Почему в Петербурге рушатся старые здания?
Виталий Стадников (кандидат архитектуры, руководитель бюро РБТЫ): Исторический жилой фонд Санкт-Петербурга очень обширен — это тысячи зданий, по сути, вся территория в границах центральных районов. При этом ни в советский, ни в постсоветский период эти постройки не поддерживались в коммунальном отношении. Так что в результате они, разумеется, пришли в упадок.
Более того, степень этого упадка мы далеко не всегда можем адекватно оценить. В России есть общая для многих городов проблема — непрозрачность самой процедуры определения аварийности той или иной постройки. То аварийными признают еще вполне крепкие здания, то разрушающиеся дома этого статуса не получают. В результате у нас рушатся здания, находящиеся, по документам, во вполне исправном состоянии.
Снежана Грозовская (исследовательница, архитектор, автор telegram-канала Urban Heritage): Важная проблема в сохранении старого Петербурга состоит в том, что государство восстанавливает в основном памятники, а остальные исторические здания, которых гораздо больше, поддерживаются в лучшем случае силами жителей и небольшого бизнеса. Этих усилий недостаточно, и они далеко не всегда помогают спасти дом от разрушения.
В многоквартирных домах много собственников квартир, им сложно принимать решения и договариваться о ремонте общей инфраструктуры домов. Нет опыта и понятных и опробованных механизмов совместного управления общим имуществом. Ситуация осложняется тем, что в стране плохо функционирует институт частной собственности. Жители обладают лишь частичными правами — большинство земельных участков в Петербурге не приватизированы, а ответственность за поддержание дома — неопределенная. Жителям невыгодно вкладывать свои деньги, ведь государство может в любой момент переселить их в другой район, признав здание аварийным.
Анна Руденко
Архитектор, руководитель проектов сохранения и приспособления объектов культурного наследия:
Это не самая очевидная проблема, но надо понимать, что сами жители города, желая сохранения культурного наследия, не очень готовы в этом участвовать. Европейская практика говорит нам о том, что жизнь в историческом центре, в историческом здании — это привилегия, которая облагается большими взносами и налогами, позволяющими содержать застройку. Очевидно, что в Петербурге все с точностью наоборот, наш исторический центр — это во многом коммунальные квартиры со всеми вытекающими отсюда последствиями…
А в других городах с историческим центром такие же проблемы?
Виталий Стадников (кандидат архитектуры, руководитель бюро РБТЫ): Да, похожие проблемы существуют везде, просто где-то они решаются. Давно и планомерно. К примеру, можно вспомнить послевоенный Париж. Французская столица 1950-х годов была ничем не лучше, чем Петербург 1990-х. Там была уйма аварийного жилого фонда, одновременно перенаселенного и лишенного элементарных благ вроде канализации и централизованного водоснабжения.
То есть состояние города после войны было по-настоящему плохим. Решалась эта проблема целым комплексом мер. Так, в середине века в административных границах Парижа жило порядка 3 млн человек — сейчас их число сократилось до 2 млн. Все благодаря большой программе строительства новых городов- и районов-спутников, куда переехала часть жителей. Вторая мера — привлечение инвесторов, которые должны были ремонтировать и реконструировать старые дома, одновременно получая возможности для новой застройки (это Петербургу подходит слабо, так как в нем центр и так сверхплотно застроен и пятен под новую застройку совсем немного).
По-другому с этими проблемами справлялись в Англии в эпоху Тэтчер — там способствовали объединению жителей депрессивных исторических городов в специальные самоуправляющиеся корпорации. Хочешь приводить свой исторический дом в порядок? Вот тебе крупная субсидия от государства, и ты сам чинишь себе падающий дом. Государство учит тех, кто заинтересован и дает им деньги на ремонт. Тех, у кого такого интереса нет, милости просим в пригород, где для них построят панельный дом.
Анна Руденко
Архитектор, руководитель проектов сохранения и приспособления объектов культурного наследия:
Сегодня на Западе и в Азии мы видим в большей степени естественные процессы регенерации исторической среды, то есть ее трансформацию и модернизацию в соответствии с новыми ценностями, экономическими тенденциями и всеми признаками нового времени. Во многом это особенности менталитета... Для Испании, к примеру, окей сделать скейтпарк из готического собора.
А что в постсоветских странах?
Снежана Грозовская (исследовательница, архитектор, автор telegram-канала Urban Heritage): К примеру, старый центр Тбилиси, там идет восстановление старых домов. Исторические районы не застроены новыми зданиями во многом благодаря функционированию института частной собственности. Жители многоквартирных домов в центре владеют квартирами и землей, на которой расположен дом и двор. Поэтому инвесторам невыгодно строить в старом городе, выкупая дома и землю, ведь именно жители выдвигают им условия, а не наоборот. Если условия не устраивают собственников, они просто отказываются от сделки, и инвесторы не могут нарушить их права.
В городе периодически реализуются программы по восстановлению отдельных районов старого города (со стороны властей, в том числе в сотрудничестве с международными организациями, и со стороны местных меценатов). Важно, что эти программы направлены не на точечные памятники в разных частях города, а на целые улицы и части районов, где ремонтируют и реконструируют все дома.
Людей при этом не выселяют — специальный фонд дает им деньги на аренду жилья (если они соглашаются на проект) на нужный для восстановления срок (3-8 лет), тем самым сохраняя социальное и культурное измерение старого города. По возвращении почти в каждом отреставрированном дворе жители открывают свои небольшие бизнесы, делая город живым, но более ориентированным на туризм.
Какие рецепты мог бы использовать Петербург?
Виталий Стадников (кандидат архитектуры, руководитель бюро РБТЫ): Я бы посмотрел на кейс Стамбула (хотя его, конечно, нельзя напрямую проэцировать на Петербург). Там есть кварталы Фенер и Балат, которые прямо сейчас проходят очень медленный, но скрупулезный процесс регенерации и саморазвития. Причем без больших инвестиционных вливаний — просто путем мягкого стимулирования жителей и мелких инвесторов для приведения в порядок своих зданий.
Как работает программа — помимо кредитов и субсидий, там существует система стимуляции собственников и арендаторов. То есть жители и бизнес, использующие здание, получают скидку по налогам и коммунальным платежам, арендаторы могут получить площади в собственность. Но за это они должны в определенный срок и на определенных условиях провести реконструкцию.
Там порядка 1600 исторических построек. Они, конечно, меньше, чем в Петербурге — это в основном одноподъездные дома на 8–12 квартир. За 25 лет по специальной программе было отреставрировано примерно 250 построек — это небыстрый, но адекватный путь для города со статусом объекта ЮНЕСКО.
Анна Руденко
Архитектор, руководитель проектов сохранения и приспособления объектов культурного наследия:
Очевидно, что для сохранения таких больших объемов исторической застройки, как в Петербурге, все сопровождающие процессы должны стать проще, быстрее и менее затратны. Возможно, стоит задуматься о ценностях и сместить фокус внимания от материальных вещей (например предметов охраны), в пользу нематериальных, таких как память места, формирование коллективной памяти, вовлечение жителей в историю и ее развитие. Для этого нужно градостроительное регулирование, основанное не на запретах тех или иных видов деятельности, а на открытых дискуссиях. В Германии, например, на административном уровне не так много ограничений, касающихся работы архитекторов и застройщиков в исторической среде, но у них все проекты проходят междисциплинарные градостроительные советы и слушания. В них принимают участие архитекторы, чиновники, социологи, культурологи, крупный и мелкий бизнес. Это позволяет принимать решения более точечно, в соответствии с местом, контекстом.
Комментарии (0)